Елена Касьян
В какой-то
момент понимаешь, что проходит не только жизнь. Проходит смерть. И от понимания
этой протяжённости что-то такое делается с привычным, обласканным с детства
страхом, что думаешь: «Наверное, это я уже выросла. Наверное, больше нечего
бояться».
Нужно просто прожить эту свою жизнь, сколько бы её ни было. Потом прожить всю свою смерть (тут и вовсе ничего не понятно, в смысле времени)… Главное, что первое младенческое «я сама» вдруг оказывается дозволенным. Свобода посметь и справиться. Ответственность, которую принимаешь.
И чувствуешь, что внутренние радары, наконец-то, отстроены, и вся система замкнута на тебе. И поэтому уже не оглядываешься (кто бы чего не подумал), не дёргаешься (а что другие скажут), не суетишься (кто бы помог и подстраховал), ничего такого. Пропадает внутренняя необходимость «держать лицо». Оно уже само как-то…
Можно перестать уже, наконец-то, врать себе (даже с самыми лучшими побуждениями, даже во благо). Можно, наконец-то, говорить правду другим.
Для хороших поступков не нужны никакие основания. Уже не торгуешься ни с кем ни за что, уже можешь себе это позволить. Более того – не страшно «стратить»! Опыт можно извлечь из всего, из любой мелочи.
Извлекаешь себя из себя же. Из привычной, надуманной, обставленной условностями, обвешанной фенечками, нарядной и загадочной… Да признайся уже себе, что вот эта улыбка – нарисованная, вот эта искренность – напускная, вот эти любови – придуманные. Сядь уже и выплачь всю вот эту чушь! А потом встань и иди себе дальше.
Вдруг замечаешь, что жалость к себе злит.
Хрен бы с ней, с жалостью, но иногда она замешана на глупой юношеской какой-то зависти. Вот, мол, у кого-то получилось, вот кто-то достиг, кто-то пошёл и взял, кто-то рискнул и смог… а я…
И уже отслеживаешь вот эти все свои крючочки. Отстёгивайся! Открепляйся от дурацких балластов. Пойди и возьми, реши и сделай, рискни и справься! И не ной, только не ной. Потому что выросла уже. А вокруг тоже не дураки, как оказалось.
Избавляешься от заблуждения, что разбираешься в людях лучше многих, что чувствуешь глубже многих, что талантливее, что сильнее, что заслуживаешь большего… Брось. Заслуживаешь ровно того, что имеешь.
И вдруг начинаешь радоваться возможности «не соответствовать» – иметь эту смелость (и слабость). Не прицениваться к чужим успехам, не сравнивать, не просчитывать. Не бояться зеркал, не оглядываться на тех, кто моложе и успешнее, не примерять себя к чужим клише.
Уже можешь позволить себе не общаться с теми, с кем не хочется. Уже умеешь говорить «нет» так же уверенно, как «да», и никогда их не путать.
Взывать к мирозданию о помощи иногда кажется стыдным. Понимаешь, что задолжала миру гораздо больше, чем он тебе. Как легко в юности было найти причину чего угодно в чём угодно. Сейчас же знаешь о себе столько, что даже ложиться с собой в постель бывает скучно.
Никто не в ответе ни за твой талант, ни за твою любовь, ни за твою совесть, ни за твою веру. Все свои пожитки несёшь на руках впереди себя и можешь бросить в любой момент.
Выяснения отношений с людьми, с каждым конкретным человеком – это, в результате, выяснение твоих отношений с миром. И чаще в одностороннем порядке. И такое общение требует слишком много энергозатрат, слишком много напряжения, где цель не оправдывает средств. Поэтому лучше жить в согласии.
Понимаешь, как важно овладеть искусством прощения и прощания. Две самых сложных вещи (кто бы мог подумать). А вовсе не любовь и смерть (хотя, по факту, это они и есть).
Жизнь проходит, независимо от того, нравится она тебе или нет, согласен ли ты с ней или нет. Вопрос лишь в том, чтобы не мертветь, пока она ещё идёт. Даже в самой непроглядной тьме, в самой глубокой пустоте, в самой тоскливой безнадёге есть жизнь, пока ты на неё согласен.
Когда я говорю, что до сих пор не знаю, кем буду, когда вырасту, я ни капли не лукавлю. Оказалось, что решить этот вопрос единожды невозможно. По крайней мере, не для меня. Сперва ты решаешь, кем быть, потом ты им становишься, а потом всё надо решать заново. Бесконечный процесс.
При этом необходимость что-то кому-то доказывать отпадает напрочь. Поэтому ничего никому не доказываешь. И можешь, наконец, позволить себе просто быть тем, кем ты есть. Просто быть.
Нужно просто прожить эту свою жизнь, сколько бы её ни было. Потом прожить всю свою смерть (тут и вовсе ничего не понятно, в смысле времени)… Главное, что первое младенческое «я сама» вдруг оказывается дозволенным. Свобода посметь и справиться. Ответственность, которую принимаешь.
И чувствуешь, что внутренние радары, наконец-то, отстроены, и вся система замкнута на тебе. И поэтому уже не оглядываешься (кто бы чего не подумал), не дёргаешься (а что другие скажут), не суетишься (кто бы помог и подстраховал), ничего такого. Пропадает внутренняя необходимость «держать лицо». Оно уже само как-то…
Можно перестать уже, наконец-то, врать себе (даже с самыми лучшими побуждениями, даже во благо). Можно, наконец-то, говорить правду другим.
Для хороших поступков не нужны никакие основания. Уже не торгуешься ни с кем ни за что, уже можешь себе это позволить. Более того – не страшно «стратить»! Опыт можно извлечь из всего, из любой мелочи.
Извлекаешь себя из себя же. Из привычной, надуманной, обставленной условностями, обвешанной фенечками, нарядной и загадочной… Да признайся уже себе, что вот эта улыбка – нарисованная, вот эта искренность – напускная, вот эти любови – придуманные. Сядь уже и выплачь всю вот эту чушь! А потом встань и иди себе дальше.
Вдруг замечаешь, что жалость к себе злит.
Хрен бы с ней, с жалостью, но иногда она замешана на глупой юношеской какой-то зависти. Вот, мол, у кого-то получилось, вот кто-то достиг, кто-то пошёл и взял, кто-то рискнул и смог… а я…
И уже отслеживаешь вот эти все свои крючочки. Отстёгивайся! Открепляйся от дурацких балластов. Пойди и возьми, реши и сделай, рискни и справься! И не ной, только не ной. Потому что выросла уже. А вокруг тоже не дураки, как оказалось.
Избавляешься от заблуждения, что разбираешься в людях лучше многих, что чувствуешь глубже многих, что талантливее, что сильнее, что заслуживаешь большего… Брось. Заслуживаешь ровно того, что имеешь.
И вдруг начинаешь радоваться возможности «не соответствовать» – иметь эту смелость (и слабость). Не прицениваться к чужим успехам, не сравнивать, не просчитывать. Не бояться зеркал, не оглядываться на тех, кто моложе и успешнее, не примерять себя к чужим клише.
Уже можешь позволить себе не общаться с теми, с кем не хочется. Уже умеешь говорить «нет» так же уверенно, как «да», и никогда их не путать.
Взывать к мирозданию о помощи иногда кажется стыдным. Понимаешь, что задолжала миру гораздо больше, чем он тебе. Как легко в юности было найти причину чего угодно в чём угодно. Сейчас же знаешь о себе столько, что даже ложиться с собой в постель бывает скучно.
Никто не в ответе ни за твой талант, ни за твою любовь, ни за твою совесть, ни за твою веру. Все свои пожитки несёшь на руках впереди себя и можешь бросить в любой момент.
Выяснения отношений с людьми, с каждым конкретным человеком – это, в результате, выяснение твоих отношений с миром. И чаще в одностороннем порядке. И такое общение требует слишком много энергозатрат, слишком много напряжения, где цель не оправдывает средств. Поэтому лучше жить в согласии.
Понимаешь, как важно овладеть искусством прощения и прощания. Две самых сложных вещи (кто бы мог подумать). А вовсе не любовь и смерть (хотя, по факту, это они и есть).
Жизнь проходит, независимо от того, нравится она тебе или нет, согласен ли ты с ней или нет. Вопрос лишь в том, чтобы не мертветь, пока она ещё идёт. Даже в самой непроглядной тьме, в самой глубокой пустоте, в самой тоскливой безнадёге есть жизнь, пока ты на неё согласен.
Когда я говорю, что до сих пор не знаю, кем буду, когда вырасту, я ни капли не лукавлю. Оказалось, что решить этот вопрос единожды невозможно. По крайней мере, не для меня. Сперва ты решаешь, кем быть, потом ты им становишься, а потом всё надо решать заново. Бесконечный процесс.
При этом необходимость что-то кому-то доказывать отпадает напрочь. Поэтому ничего никому не доказываешь. И можешь, наконец, позволить себе просто быть тем, кем ты есть. Просто быть.
